Фото "Интерфакс"
Вопрос о победе над коррупцией кажется обывателю риторическим. Между тем правоохранительные органы бросают значительные силы на выявление и привлечение к ответственности нечистых на руку чиновников и силовиков. Ко дню сотрудника органов следствия, который отмечается в России 25 июля, руководитель 2-го управления по расследованию особо важных дел Главного следственного управления СКР по Санкт-Петербургу Борис Синдаловский рассказал "Интерфаксу" о тенденциях в сфере коррупционной преступности в северной столице, предпочтениях преступников и особенностях раскрытия таких дел.
- Борис Борисович, опишите ситуацию с коррупционной преступностью в Санкт-Петербурге. Становится ли в последние годы этих преступлений больше?
- В 2021 году в подразделения ГСУ СКР по городу поступило 498 сообщений о преступлениях коррупционной направленности; это на 77 больше, чем в 2020 году. По результатам рассмотрения 420 сообщений возбуждены уголовные дела; это на 116 больше, чем в 2020-м. Оговорюсь, что к коррупционным преступлениям относят не только взяточничество, но и превышение полномочий, злоупотребление ими, нецелевое расходование и хищение бюджетных денег, коммерческий подкуп и др.
Если же отдельно рассматривать взяточничество как категорию наиболее распространенных коррупционных преступлений, то здесь видим, что в 2021 году в Санкт-Петербурге возбуждено 153 дела о получении взяток (ст.290 УК РФ), 49 – о даче (ст.291 УК РФ), 102 – о мелком взяточничестве (ст.291.2 УК РФ).
В суд в минувшем году петербургские следователи направили 156 дел этой категории с утвержденным обвинением, перед судом предстали 186 человек.
- Представителей каких профессий в северной столице можно назвать наиболее коррумпированными?
- Традиционно значительная часть в структуре уголовно-наказуемых коррупционных проявлений – это преступления, совершенные сотрудниками правоохранительных органов. Для примера: в 2021 году нами рассмотрено 274 сообщения о коррупции в правоохранительных органах, 251 из них касалось сотрудников МВД. По итогам рассмотрения этих сообщений возбуждено 167 уголовных дел, это примерно 40% от общего числа возбужденных нами в 2021 году дел о коррупции. 151 из 167 дел возбуждено в отношении сотрудников МВД, по семь – в отношении сотрудников МЧС и ФСИН.
Как мне кажется, сейчас в Санкт-Петербурге очень подвержены коррупции сотрудники миграционной службы. Город, нуждающийся в рабочей силе, притягивает огромные потоки иностранцев, и понятно, что далеко не все в процессе их легализации в России "чисто" и законно. В городе возбуждено много уголовных дел, связанных с нелегальной миграцией; несколько есть у нас в производстве, их фигурантами являются должностные лица.
Помимо этого, в последние годы нами возбуждались уголовные дела о коррупционных преступлениях в отношении сотрудников ФНС, сфер образования и науки, строительства, обеспечения жильем, ЖКХ... Но их количество в разы уступает числу дел в отношении правоохранителей.
- Какова средняя сумма взятки, которую получают в Санкт-Петербурге должностные лица? Влияет ли инфляция на "аппетиты" коррупционеров?
- Сложно назвать какую-то сумму, потому что здесь все очень индивидуально. Кому-то достаточно пары тысяч рублей, кто-то просит миллионы. Если говорить конкретно о сфере госзаказа, то здесь чем крупнее контракт и больше сумма выделяемых денег, тем выше размер взяток и "откатов". На крупных стройках, к примеру, на "откаты" идет в среднем 12-20% от выделяемых средств.
- Каких высокопоставленных должностных лиц в последнее время удалось привлечь к уголовной ответственности за коррупцию вашему управлению?
- В 2021 году у нас в производстве было дело о покушении на мошенничество в особо крупном размере (ч.3 ст.30, ч.4 ст.159 УК РФ – ИФ) в отношении депутата Законодательного собрания Ленинградской области Юрия Голикова. Согласно материалам, Голиков, узнав, что полиция проводит проверку в отношении деятельности организации, ввел в заблуждение ее руководителей по поводу возможного уголовного дела и, в действительности, не имея такой возможности, пообещал договориться с полицейскими о "решении вопроса". Цена – 3 млн рублей: Голиков сказал коммерсантам, что такую взятку якобы запросили сотрудники полиции за отказ в возбуждении дела, а также вызвался передать деньги. Коммерсанты согласились, но при этом обратились в правоохранительные органы. Передача денег проходила в условиях оперативного эксперимента, после передачи Голикова задержали. (В мае 2022 года Петроградский районный суд Санкт-Петербурга приговорил Голикова к трем годам лишения свободы условно – ИФ).
Также хочется выделить дело о получении взяток (ч.5 ст.290 УК РФ) в отношении руководства поликлиники №1 ФКУЗ "МСЧ МВД РФ" по Санкт-Петербургу и Ленинградской области. Оно было возбуждено в январе 2021 года и пока расследование не окончено. Предварительно установлено, что начальник учреждения (на момент преступления – ИФ) Михайлов, его заместители и несколько соучастников создали организованную группу, чтобы систематически получать взятки за помощь в незаконном установлении инвалидности, якобы полученной на службе, уходящим на пенсию сотрудникам полиции. Это давало последним право на компенсацию в 1 млн рублей и льготы. В настоящий момент установлено шесть эпизодов преступления.
- А были ли случаи коррупции, связанные с антиковидными ограничениями?
- Не так давно мы завершили расследование дела в отношении бывшего заместителя начальника отдела по исполнению административного законодательства УМВД России по Калининскому району Петербурга. По версии следствия, Давид Бокерия с мая по июнь 2021 года получил через посредника взятки на общую сумму 1,4 млн рублей. Деньги были вознаграждением за непривлечение к административной ответственности в связи с нарушениями при проведении массовых мероприятий в концертном зале "Гигант-Холл". Сейчас по этому делу уже утверждено обвинительное заключение, впереди у экс-полицейского суд.
- С какими трудностями вы сталкиваетесь при выявлении случаев взяточничества и дальнейшем расследовании?
- Как правило, такие преступления выявляются благодаря информации, поступающей от заявителей: тех, с кого вымогают взятку, либо тех, кому предлагают (последних, конечно, мало). В основном к нам приходят работающие по госконтрактам коммерсанты, которых должностные лица поставили в безвыходное положение, запросив неподъемную сумму. В другой ситуации заявители вряд ли бы обратились в СК: им это невыгодно, поскольку их вопрос в таком случае не решится (контракт не будет заключен, акты не будут подписаны). К слову, по закону, если человек сообщил в органы о даче взятки, его освобождают от уголовной ответственности, даже если преступление уже совершено.
В любом случае, чтобы объективно закрепить информацию о коррупционном преступлении, нужна длительная оперативная работа с использованием негласных методов, которая может продолжаться в среднем около года. К моменту возбуждения уголовного дела у нас должны быть зафиксированные сведения о том, кто, кому, что, каким способом дал и, главное, за что. В рамках оперативного эксперимента проводятся встречи, где все это обсуждается, а разговоры втайне от преступника записываются. Очень важно иметь доказательства взяточничества, потому что сама по себе передача денег не наказуема.
Также нужно отметить, что взяточничество – как правило, групповое преступление. В получении взятки могут быть заинтересованы несколько человек: допустим, заместитель главы администрации муниципалитета, начальник отдела, курирующего работы, инженер... Для того, чтобы привлечь к ответственности всю цепочку, нужно больше доказательств.
- Насколько изобретательны современные коррупционеры? Удается ли им придумывать новые способы получения взяток и хищения бюджетных денег?
- Я бы не сказал, что в этой сфере, по крайней мере в Санкт-Петербурге, появилось что-то новое, революционное, поставившее перед следствием сложные задачи. Коррупционеры действуют традиционно и предсказуемо, мы все это знаем наперед. Некоторые, правда, стали просить взятки переводами на банковский счет, поскольку думают, что если не брать деньги в руки, то доказать преступление будет сложнее. Но это, наоборот, облегчает нашу работу: не нужно сложных действий по доказыванию факта передачи денег, достаточно запросить информацию в банке.
Да и в целом следствию стало проще работать, поскольку в нашем арсенале появилось много способов фиксации преступлений: практически везде в городе есть видеонаблюдение, смартфоны дают возможность отследить местоположение человека, причем в разные даты, а переписку в мессенджерах можно восстановить, даже если она удалена, и др.
- Вы сказали, что появление новых средств фиксации преступлений в чем-то облегчило вашу работу. Сказалось ли это на сроках расследования?
- Срок расследования зависит от других факторов. Он может затягиваться, во-первых, из-за позиции самого подследственного, в случае если он, не признавая вину, активно противодействует. Как правило, по делам о взятках задерживают при производстве оперативного эксперимента, когда встречи и разговоры дающего–берущего фиксируются на видео и аудио. И если задержанный, к примеру, заявляет, что на аудиозаписи не его голос, нужно проводить фоноскопическую экспертизу.
Отсюда вытекает второй момент – иногда производство экспертиз занимает много времени. Ту же фоноскопическую делают в Москве, и не один месяц, поскольку она достаточно трудоемкая, а записей у нас может быть на несколько часов, плюс очередь...
Также очень важна в расследовании коррупционных дел химическая экспертиза изъятых денег, смывов с рук, но и ее результатов приходится ждать месяцами. В связи с засекреченностью специального препарата проявителя такое исследование проводится исключительно в Москве.
А есть еще почерковедческие, бухгалтерские, строительно-технические экспертизы... Они тоже сложные и тоже требуют времени. Сколько их может быть в деле – зависит от количества у подследственного доводов, идущих вразрез с нашими.
- Как мы видим, коррупционеры – это нередко люди с высшим юридическим образованием, неплохо знающие законодательство. Это обстоятельство влияет на работу следствия?
- Для нас важно не только расследовать дело, привести преступника в суд, но и добиться компенсации причиненного преступлением вреда. И здесь мы сталкиваемся с тем, что коррупционеры могут, к примеру, не регистрировать на себя недвижимость, автомобили, полученные в результате противоправных действий, не открывают счета в банках на собственное имя. Тем самым преступники защищают имущество и деньги от ареста. Однако практика идет в направлении, и уже есть прецеденты, когда прокуратура, проверяя имущество родственников фигурантов коррупционных дел и выявляя у них дорогостоящие приобретения в период совершения преступления, направляет в суды иски об изъятии, если эти родственники не могут подтвердить доходы.
Мы, когда расследуем дело, тоже проверяем имущество – и обвиняемого, и родственников. Для наложения ареста должны быть веские доказательства, что имущество получено в результате преступления. Если же доказательств недостаточно, сведения все равно направляются в прокуратуру, которая при наличии оснований будет разбираться со спорным имуществом в порядке гражданского судопроизводства.
Для розыска имущества подследственных мы тесно взаимодействуем со многими ведомствами. Для выявления преступных доходов и имущества за пределами России с целью последующих ареста и возмещения вреда, причиненного преступлениями, используются каналы Национального центрального бюро Интерпола МВД России.
- Часто ли суды в Петербурге выносят оправдательные приговоры по делам о коррупционных преступлениях?
- В последние годы таких приговоров не было.
Подготовлено информационным агентством «Интерфакс Северо-Запад»
ссылка на интервью в «Интерфакс»: https://www.interfax-russia.ru/northwest/exclusives/rukovoditel-2-go-upravleniya-po-rassledovaniyu-osobo-vazhnyh-del-gsu-skr-po-sankt-peterburgu-boris-sindalovskiy-v-poslednie-gody-v-peterburge-ne-bylo-opravdatelnyh-prigovorov-po-delam-o-korrupcii?ysclid=l620xxcmli283041521